Современники дивились на художника Михаила Нестерова. Вот что писал в одном из писем Александр Бенуа: "Этот господин, весьма прилично, но просто одетый, с весьма странной, уродливо странной головой... и хитрыми, умными, светлыми глазами. Бородка желтая, хорошо обстриженная. Не то купец, не то фокусник, не то ученый, не то монах... Хорошо изучил свое дело, т. е. византийскую богомазь. Речь тихая, но уверенная, почти до дерзости уверенная и непоколебимая. Говорит мало - но метко, иногда зло... Я думаю, что это человек, во-первых, чрезвычайно умный, хотя и не особенно образованный. Философия его деическая и, может, даже христианская, но и с червем сомнения, подтачивающим ее. Не знакомство ли слишком близкое с духовенством расшатало его веру? Или он сам слишком много "думал" о Боге?.. Он борется - с чем? Не знаю! Быть может, он вдобавок и честолюбив".

Интересно мнение и князя Сергея Щербатова, живописца и мецената: "Был он (Нестеров. - Ю. Б.) очень сложным человеком, замкнутым, недружелюбным, "неуютным", до болезненности самолюбивым, легко язвимым и могущим казаться недобрым, даже злым... Он сознавал, думается, что он не дитя и не герой своего времени, и потому был скорее одиноким молчальником, раскрывая свое нутро лишь изредка и весьма немногим, но эти немногие его ценили и любили".

Отгадка в жизни, прожитой Нестеровым.

Михаил Васильевич Нестеров родился 19 (31) мая 1862 года в Уже. Появился на свет вымоленным ребенком. В семье уфимского торговца галантереей родилось 12 детей, и все они умерли в младенчестве. Выжила только девочка Саша, а потом появился и долгожданный наследник, мальчик Миша. Но наследником по торговой части, к большому огорчению родителей, Миша не стал.

В гимназии выяснилось, что купеческий сын Миша чурается точных наук, но зато явно тяготеет к русскому языку, истории, а особенно к рисованию. И судьба Нестерова решилась. Сначала он учился живописи в Москве у Перова, Саврасова, Прянишникова, а затем в Петербургской академии художеств у Чистякова. Первые картины Нестерова были во власти господствующей тогда передвижной эстетики - бытовой жанр ("Жертва приятелей", "Знаток" и другие) да еще на историческую тему ("До государя челобитчики"). Но затем Нестеров перешел к религиозной тематике, и первые картины из этой серии - "Пустынник" (1888) и "Видение отроку Варфоломею" (1900). Религиозный надрыв в картинах Нестерова был связан с личными мотивами: ранней смертью любимой жены.

"Пустынник" - это согбенный старец в монашеском одеянии, опершись на посох, не то бредет, не то остановился и взирает на природу вокруг себя, и на его лице бродит полуулыбка. Критики и коллеги не поняли картину Нестерова и оценили ее как мистическую. Позднее Нестеров сформулировал свои возражения на нелепую критику, доказывая, что мистицизм он понимает как отражение сокровенных, едва уловимых движений нашей души, ее музыкальных и таинственных переживаний, оздоровляющих от всякой скверны...

Прозорливее многих был Павел Третьяков, который для своей галереи приобрел "Пустынника", а позже и "Видение отроку Варфоломею". Тем временем художник продолжил свою серию, посвященную Сергию Радонежскому, и принялся за новое дело - за церковную роспись - Владимирского собора в Киеве, храма Покрова Марфо-Мариинской обители и в других священных местах России.

Провидение вело художника, и он торопился запечатлеть Русь, которая вскоре, как Атлантида, ушла под воду. В 1902 - 1903 годах Нестеров написал картину "Святая Русь", на которой отразил, как он выразился, "труждающихся" и "обремененных" - народную и крестьянскую Русь, ищущую защиты у Христа. Картина была представлена на персональной выставке Нестерова в Петербурге и через два года получила золотую медаль на Международной выставке в Мюнхене. Однако Нестеров не вполне был доволен своей работой, решил продолжить тему и задумал новое большое полотно "На Руси". Картина писалась в период Первой мировой войны, в ней художник замыслил представить Русь "алчущей и жаждущей правды". На картине Нестеров изобразил не только странников и богомольцев, но и представителей разных классов, в том числе интеллигенцию. Еще воины, царедворцы. И - "Все "верят" от души и искренне, каждый по мере своего разумения. И никого не обвинишь, что-де плохо верит, верит всяк, как умеет..." - так интерпретировал свое создание художник. Многоликая русская толпа, "ищущая правды".

Летом 1917 года Нестеров на фоне умиротворяющей подмосковной природы написал двух бредущих философов Павла Флоренского и Сергея Булгакова, написал как апофеоз грустных мыслей перед тисками несвободы, что позднее и выразилось в их судьбе. Дальше - Октябрь, большевики и конец свободы и веры. "Все провалилось в тартарары, - записал Нестеров. - Не стало Пушкиных, нет больше Достоевских и Толстых - одна черная дыра, и из нее валят смрадные испарения "товарищей" - солдат, рабочих и всяческих душегубов и грабителей".

Михаил Нестеров возненавидел советскую власть с первых же ее шагов, но в отличие от многих писателей и художников не отважился на эмиграцию. Уехал на Кубань, к родне, где пережил Гражданскую войну. В Москву вернулся в 1920 году - ни дома, ни мастерской, ни картин, - полное разорение. "Я гол как сокол", - печально сказал о себе художник. Его приютила дочь Ольга в Сивцевом Вражке, дом 43, где у него была длинная темная комната, как пенал, и там Нестеров начал свое творчество как бы с нуля.

В стране начались гонения на церковь, уничтожение и осквернение храмов, позднее даже объявили "безбожную пятилетку", а Нестеров все никак не мог расстаться со своей темой "Святая Русь".

Но что писать, если не святую Русь? Портреты. Сначала Нестеров создал "Автопортрет в черном" (1928). Так неожиданно для себя Нестеров стал портретистом, хотя сам он на первых порах убеждал всех: "Я - не портретист!" Но увлекся портретами, - ну, куда денешься! - и за последние 20 лет жизни Михаил Васильевич создал около 40 портретов. И прекрасных портретов: академик Павлов, скульптор Шадр, художники братья Корины, хирург Юдин, художник-график Кругликова и другие. Безупречные "чистые" портреты без всякой идеологии, именно поэтому советская власть и полюбила Нестерова и гордилась тем, что художник с европейским именем не стал эмигрантом, а остался и органично вписался в ряды деятелей советского искусства. Можно даже сказать, что власть умело "приватизировала" художника, дав ему звания и награды: академик, заслуженный деятель искусств, орденоносец и т. д.

При этом власть четко разделила художника на "раннего Нестерова", явно несоветского, и "позднего Нестерова", целиком советского. Религиозное творчество Нестерова было забыто, как будто его и не было.

Да, Нестеров в последние годы писал портреты, но как-то вяло. Жаловался: "Чего-то не клеится все, то лень, то погода плохая, а время идет да идет". В июне 1942 года Нестеров, превозмогая болезнь, старость, усталость, написал свое последнее произведение - пейзаж "Осень в деревне" и подарил жене Екатерине Петровне на 40-летие свадьбы. Он умер в Боткинской больнице в ожидании операции - паралич сердца. Умер в ночь с 15 на 16 октября 1942 года в возрасте 80 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище, поблизости от могилы своего друга Исаака Левитана.